Еще свежо у многих воспоминание о том времени, когда одно простое слово «оси» — осетин наводило на мирных обита¬телей Карталинии страх, заставлявший их укрываться в домах, ограждать свою собственность от тайных набегов и принимать моры к обороне. Тогда осетин играл в верхней Карталинии ту же роль, какую хищные лезгины всегда играли в Кахетии.
Осетины Джавского и сопредельных ущелий нападали бы¬вало на бедных поселян Карталинии, примыкающей к их не¬приступным и прежнее время горам, грабили, даже убивали и в случае сопротивления и, возвращаясь в горы с отнятым ско¬том м имуществом, при криках и песнях, делили добычу между собой; последствиями дележа часто бывали в горах стычки, всегда оканчивавшиеся убийствами и кровопролитием. Во мно¬гих местах поставлены были караульные из туземцев, грузин для безопасности путешественников, нередко подвергавшихся разбоям и грабежу осетинской шайки, для которой не состав¬ляло никакой важности потревожить мирного поселянина, за¬нятого полевой работой, или спешившего из отдаленных мест в дом свой, с надеждой обрадовать бедное семейство трудовой копейкой, добытой в поте лица.
После всего этого можно ли было ожидать, что эти самые осетины, от природы склонные к разбоям и к грабежу, со вре¬менем сделаются мирными и трудолюбивыми поселянами и, что еще отраднее будут послушны голосу духовных своих пасты¬рей-миссионеров, и, наконец, что эти осетины, некогда примут посильное участие в великом деле защиты веры, царя и оте¬чества против поклонников ислама. Все это показалось еще не¬давно мечтой несбыточной, а между тем факты налицо, и из них пусть вспомнят читатели «Кавказа» об осетинской дружи¬не, которая в прошлом году, в составе грузинской копной дру¬жины охотников, по возвращении из гурийского похода, побы¬вала и в Тифлисе, и в Кахетии.
Немало подвигов стоило служителям алтаря господня про¬никнуть в неприступные горы осетин Джавского, Мамисонского и других ущелий для озарения их благотворным светом христи¬анства. Их нередко грабили и даже подвергали заточению, но смелые духовные труженики, не унывая, неослабно распро¬страняли между полудиким народом семя слова божия, кото¬рое росло и укоренялось и, наконец, принесло желаемые бла¬годатные плоды. Смесь язычества и магометанства, составля¬ющая шаткую религию большею частью осетин, соединенная с глубоким невежеством, не устояла под явлением твердых правил божественного учения: она мало-помалу рушилась и наконец совершенно исчезла. Теперь осетины охотно испол¬няют над собою и своими семействами все христианские требы; они поняли нравственное значение священных таинств и уже не уклоняются от законных браков, по уставу церкви, тогда как в прежнее время они не имели даже об этом понятия и, по¬купая нескольких жен, по примеру магометан, и, разводясь с ними, когда вздумается. Многие, быть может, не поверят, что из этих осетин в продолжении 1854 года и в начале настояще¬го более трехсот человек сочеталось законным браком с ту¬земными девицами. Это явление тем более важно и отрадно, что на семейственной жизни, в настоящем христианском ее зна¬чении, зиждется благосостояние народов, прочность и чистота нравов. Означенная цифра не покажется преувеличенною, если присовокупить, что осетины Джавского ущелья до того уже ус¬пели проникнуться духом гражданственности, что недавно сами на свой счет воздвигли в укреплении Джава прекрасный одноэтажный деревянный дом под училище с голландскими печками и двух больших комнатах; здание это построено под наблю¬дением подрядчика из местного же общества Б. С. В короткое время в училище набралось около сорока мальчиков, и все они дети туземцев разных окрестных аулов. С книжками за пазухой стеклись ими сюда для получения образования; их не остано¬вило ни дальнее расстояние родных аулов, ни свойственные го¬рам морозы, ни снег, выпавший в настоящую зиму, более чем на пол-аршина глубиной.
И между тем как отцы этих малюток готовятся на борьбу с противниками веры христовой, — турками, с которыми они уже успели переведаться в минувшем году, юные питомцы с особенною ревностью предаются в воздвигнутом на иждивении отцов их доме, изучению грамоты на грузинском и русском языках, и нередко даже ропщут на своего наставника, когда, он, призываемый другими обязанностями, иногда опаздывает в школу на уроки, это заставило его поставить над ними, в ка¬честве бессменного учителя из осетин Т. Ч., довольно сведующего в грузинском и частью в русском языках.
Любопытство заставило меня посетить школу, и каково было мое удивление, когда при входе в класс все встали, чин¬но поклонились мне и старший из учеников очень внятно про¬чел наизусть на грузинском языке молитву «Царю Небесный». Еще более удивлялся я, когда каждый из них, по моей прось¬бе с одинаковой отчетливостью, бегло и не запинаясь, прочел заданный урок и целые периоды из незнакомых пока страниц церковной и гражданской (мхедрули) печати, а также из рус¬ской азбуки. И успехи эти — результат каких-нибудь двух ме¬сяцев. Замечательно еще религиозное направление этих детей, только что вышедших из пеленок; по праздничным и воскресным дням они собираются, становятся в два ряда и предводитель¬ствуемые Т. Ч., отправляются в храм божий, где с благогове¬нием слушают божественную литургию, молятся прилежно и осеняя себя крестным знамением, падают ниц при выносе свя¬щенных даров, а некоторые прислуживают отцу — благочинно¬му в алтаре. Без сомнения, эта маленькая семья питомцев, с таким жаром и с самого младенчества принявшихся за учение в духе истинной веры, много обещает в будущем.
Газ. «Кавказ», 1855, № 17.
В грузинских документах того периода часто можно встретить форумлировки такого рода: «Бывшего осетина Неофита [«новообращеный»- греч]. воспитал и обучал письменности молодой архиепископ», «Лично купчую книгу и грамоту написал и дал бывший осетин Иван […] я был осетин, прибыл в Цхинвали, крестился, женился и обосновался в Цхинвали», «…помилуй боже грешного архимандрита (Икортского), бывшего осетина Партена». Формулировка «бывший осетин» или «вышедший из осетин», значила, что человек крестился и считался грузином (=христианином). Вот, например, выдержка из «уложения грузинского царевича Вахтанга жителям Арагвского эриставства об ограничении бракосочетаний между осетинами и грузинами» (1782 г.): «Если какой-либо христианин выдаст дочь за осетина и сроднится с ним — посчитаем это как вероломство и крепко взыщем, а если осетин дает женщину — женитесь, но ее надо крестить, не крестить — нельзя». Остается только добавить, что из числа т.н. «бывших осетин» вышли предки грузина Сталина-Джугашвили.
Феонемен «бывших осетин». В двух словах, это «ассимилированные осетины», а если точнее, то «грузины осетинского происхождения». «Осхъопила» (так этот термин звучит по-грузински) – продукт вековой работы Грузии по подчинению Южной Осетии. «Что не истребим, то ассимилируем». Голубая мечта грузинских правителей – превращение Осетии в зону «осхъопила» любыми доступными в данный конкретный исторический момент методами.
Вообще, феномен «осхъопила» – один из самых малоизученных. Между тем, эта прослойка грузинского народа является самым большим врагом всего осетинского. Достаточно сказать, что «грузины-осхъопила» всегда были в первых рядах любого похода на Осетию. Неудивительно, что во все последние войны грузины осетинского происхождения редко переживали осетинский плен. И это правильно, т.к. с грузинами еще худо-бедно можно иметь дело, но «осхъопила» – это пёс в человеческом обличии, достойный только лишь презренной смерти. Неудивительно, что эти существа зачастую являются видными представителями элиты такого антиосетинского образования как Грузия. Например, князья Мачабели* – старейшие «осхъопила» и злейшие враги осетин. Из этой же среды вышел генерал Коста Казишвили, «диктатор Цхинвала». Нынешнему поколению осетин, это имя мало что говорит. Между тем Казишвили-Казиев является предшественником «палача» Валико Джугели в деле истребления осетин, правда, в отличие от последнего, не добившийся больших успехов.
ФЕЛЬЕТОН И. Б. БЕРИДЗЕ