Культура, как внебиологически выработанный и передаваемый способ человеческой деятельности, лежит в основе этнических различий. В свою очередь, совокупность этнических образований, находящаяся в постоянном динамическом развитии, является естественной формой существования человечества.
В ходе исследования культуры сложились различные классификации ее подсистем и элементов. Различают материальную и духовную культуру, культуру обиходную и событийную, культуру повседневности и высокую культуру, культуру народную (фольклорную) и ученую (профессиональную), культуру этноса (культурное достояние в целом) и этническую культуру (этнодифференцирующие элементы и структуры) и т. д.
Широкое распространение имеет в современной науке деление культуры этноса на четыре основные подсистемы (или сферы): производственную (воспроизводство материальных благ и средств производства), жизнеобеспечивающую (жилища и поселения, питание, одежда), соционормативную (право, мораль, обычай, ритуал, религиозные институты, социальные структуры) и познавательную (наука и эмпирические знания, искусство). Абсолютно четких границ между теоретически выделяемыми сферами культуры, конечно, не существует: каждая из них проникает во все остальные, а многие культурные явления (например, язык) принадлежат одновременно к нескольким подсистемам.
В ходе своего развития культура этноса неизбежно испытывает инновационные изменения, происходящие в трех основных вариантах. Спонтанная трансформация опирается на факторы внутреннего развития. Стимулированная трансформация происходит на основе внутреннего потенциала, но под косвенным воздействием внешних импульсов. Заимствование всегда связано с прямым внешним воздействием. Культурные изменения в целом определяются прежде всего уровнем и тенденциями общественного развития, а также изменением природно-экологической среды и исторического контекста.
Историю культуры принято рассматривать как стадиальную последовательность основных культурных типов, каждый из которых реализован в ряде локальных вариантов-формаций. Исторический тип культуры, в котором передача социально значимой информации осуществляется через устную традицию, именуют «традиционным». Докапиталистическое бесписьменное — традиционное — общество, нацеленное на воспроизводство существующих экономических и социальных отношений, вырабатывает собственную традиционную культуру как форму существования этнической культуры и еще шире — культуры этноса. Обладая целым рядом специфических черт (самодостаточность, синкретизм, отсутствие специализации отдельных сфер и т. д.), традиционная культура выполняет роль важнейшего механизма сохранения этнического единства и самого этноса как определенной социальной общности.
Осетинская традиционная культура в полной мере справилась с этой ролью. Ее самозащитный консерватизм оказался спасительным в условиях политической и демографической катастрофы ХШ-Х1У вв. Несмотря на резкое изменение природной и исторической среды, в новом социокультурном пространстве ХУ-ХУИ вв. состоялась регенерация этнического организма. Однако, в отличие от большинства типологически близких бесписьменных культур, значение традиционной культуры осетин не исчерпывается узкоэтническими функциями. Более того, оно определено европейской наукой в цивилизацион-ном масштабе, поскольку единственная в своем роде традиция скифо-алано-осетинской социально-исторической и культурно-языковой преемственности позволила уберечь древнейшие индоиранские (и еще шире — индоевропейские) духовные ценности, принципы организации общества, структуры языка и мышления.
Можно с уверенностью выделить три основополагающих феномена, которые с древнейших времен и до настоящего времени определяют самобытность и уникальную стойкость скифо-алано-осетинской культурной традиции: индоевропейская по своим истокам единобожная религиозная система, гражданские принципы социальной организации, рыцарский этический кодекс. Эти неизменные идеологические ориентиры традиционного осетинского общества ярко проявились в существенных культурно-психологических чертах народа.
Присоединение к России, переселение осетин на равнину, изменение форм хозяйственной деятельности, установление российской администрации предопределили начавшийся в первой половине XIX в. процесс активной трансформации традиционной культуры. К этому же времени относятся первые попытки административного реформирования обычно-правовых и ритуальных элементов соционормативной культуры осетин, предпринятые в начале 1830-х гг. владикавказским комендантом И. П. Абхазовым и в конце 1850-х гг. начальником Военно-Осетинского округа М. А. Кундуховым. Самостоятельным субъектом культурного давления на осетин следует считать и православную церковь, выступавшую к тому же опорой и проводником административных решений.
Отношение народа к насильственному вмешательству в традиционные институты и сложившийся уклад жизни выражено в бескомпромиссной формуле Коста Хетагурова — не случайно его стихи стали народной песней:
Фидар рæхыстæй нын не уæнгтæ сбастой,
Рухс кувæндæттæй хынджылæг кæнынц,
Мард нын нæ уадзынц, нæ хæхтæ нын байстой,
Стырæй, чысылæй нæ уистæй нæмынц…
И там же — суровый вердикт осетинской политической элите того времени: Зæй уæ фæласа, нæ тæрхоны лæгтæ.
Безапелляционность этих оценок соседствует у национального гения и его великих современников и последователей со страстными выступлениями за свободу от косных обычаев, за отказ от мещанского догматизма в следовании традиционным установлениям предков. «Дæ фыдæлтæ рухсаг, дæхæдæг мын бæзз!» — провозглашает Коста. Пространные цитаты из Сека Гадиева, Елбыздыко Бритаева, других классиков осетинской литературы и общественной мысли составили бы солидный том.
Никакого противоречия здесь нет. Деятельность осетинской культурной элиты, в отличие от мероприятий администрации, была не внешним давлением, не досужим прожектерством, а итогом и органической частью сложных процессов становления нации, формирования национальной культуры и самосознания.
XIX век — период зарождения и развития буржуазных отношений в Осетии — был временем становления осетинской нации и формирования осетинской национальной культуры. На вторую треть XIX в. пришлось начало культурного переворота — перехода от культуры традиционного типа к национальной культуре Нового времени. Политические и социально-экономические сдвиги, подготовившие крушение феодализма и вовлечение Осетии в систему мировых экономических связей, разрушили традиционный уклад жизни, повысили мобильность населения, расширили горизонты культурного взаимодействия. Поворот традиционного общества к просвещению, секуляризация письменности и распространение образования, специализация отдельных видов культурной деятельности, появление профессиональной литературы и искусства — все это происходило на фоне национальной консолидации и неизбежного осознания национальных интересов. Хозяйственный подъем, переход в государственное состояние, расширение возможностей личного выбора способствовали формированию многочисленной интеллигенции.
Вторая половина XIX и первая четверть XX в. стали для Осетии эпохой Национального возрождения — так в науке принято определять период активного строительства национальной культуры, призванной обеспечивать новые культурные потребности развитого (государственного, рыночного, индустриального) общества. Отсутствие национальной государственности и административное расчленение Осетии сделали культуру главным фактором консолидации, опорой национального самосознания. Изменилось само качество осетинской культуры, кардинальную перестройку претерпела ее внутренняя структура. На смену культуре традиционного общества пришла культура нации — новая стадия культурной общности этноса. Теперь традиционная (то есть народная, фольклорно-этнографическая) культура стала частью культуры этноса, превратилась в базовую, социально детерминированную страту национальной культуры, включающей также письменные, профессиональные, ученые компоненты.
Однако источником развития и основой функционирования национальной культуры остается традиционное культурное наследие народа — язык, фольклор, навыки первичного производства и механизмы жизнеобеспечения, соционормативная практика. Центральное место в культурной деятельности, активно формировавшей осетинское национальное самосознание, занимали языковые, фольклорные, историко-этнографические поиски истоков национальной самобытности.
В новых условиях национально-культурной жизни трансформация традиционных подсистем культуры стимулировалась динамичными процессами общественного и экономического развития, диктовалась скорым преодолением сословных и региональных барьеров, широким распространением образования, появлением в Осетии промышленного производства и городских центров. Относительная легкость, с которой осетинское общество принимало инновации и адаптировалось в меняющемся мире, объясняется достаточно высоким уровнем общественного развития, более или менее адекватным российской государственности, а также специфическими чертами традиционной культуры осетин — ее открытостью, отсутствием корпоративного духа и общинной замкнутости, наличием развитых гражданских и религиозных институтов. Однако самое важное достижение, позволившее без социальных срывов, этнических и конфессиональных конфликтов встроить традиционное наследие в социокультурный контекст развитого аграрно-индустриального общества и российской государственности — это успешное строительство собственной профессиональной национально-культурной инфраструктуры.
Национальное возрождение в Осетии продолжалось и после социалистической революции. Политика победивших большевиков первоначально исходила из признания права народов многонациональной страны строить собственную культуру. Трансформация традиционных практик и институтов, стимулированная резким социальным переворотом, компенсировалась планомерным созданием государственных институтов национальной культуры, целенаправленной подготовкой профессиональных кадров, широкой программой национализации образования. Иными словами, продолжалось естественное для развития национальной культуры достраивание ее традиционных подсистем профессиональными.
Срыв наступил во второй четверти XX в. С победой идеологии унитаризма на рубеже 20–30-х гг. началось постепенное свертывание национально-культурного строительства, последовали репрессии против его идеологов и активных участников. Эпоха Национального возрождения была насильственно прервана, не успев завершиться.
С 1950-х гг. открывается период денационализации, проводившейся на волне форсированного «движения к коммунизму» и создания «новой исторической общности людей — советского народа». Национальной культуре и осетинскому языку была отведена в лучшем случае факультативная, самодеятельная роль, в отдельные периоды (например, в 1982–1987 гг.) они открыто преследовались. Осетинская школа с родным языком обучения перестала существовать, тем самым образование было лишено необходимой связи с повседневной жизнью народа и его культурой. Народные обычаи третировались партийными органами как проявления «дикости и варварства», требующие скорейшей замены «социалистическими обрядами». Изучение и тиражирование национально-культурных сюжетов в научном и художественном творчестве жестко ограничивалось органами идеологической цензуры.
Политика денационализации оказалась разрушительной для профессиональных отраслей национальной культуры (наиболее ощутимые потери понесли образование, литература и театр, продолжающие оставаться в ситуации глубокого кризиса). Прекращение языкового строительства и резкое сокращение общественных функций лишило осетинский язык действенных механизмов воспроизводства, обрекая его на деградацию и постепенное исчезновение. В этих условиях традиционная культура сделалась главным бастионом самосохранения народа, консервации его духовных ценностей и нравственных ориентиров, спасения языка и национальной идентичности. Неприятие государственного давления и попыток «реформирования» соционормативной сферы было массовым, а в ряде случаев — активным и открытым.
Таким образом, перерыв в национально-культурном развитии превратил традиционное наследие народа в едва ли не единственную опору национального достоинства и самосознания. В то же время состояние традиционной культуры осетин на протяжении прошедшего века претерпело самые существенные и необратимые изменения. Не поддаваясь прямому политико-идеологическому напору и волевой регламентации, народная культура не могла избежать влияния объективных факторов общественного развития, последствий экономической и социальной политики государства.
Массовое переселение горцев на равнину было для советской Осетии не только способом разрешения земельного вопроса, но и альтернативой дорогостоящему социальному и коммуникационному благоустройству горной зоны. В результате ушли в прошлое формировавшиеся веками уклад хозяйства, система жизнеобеспечения, экологическое сознание горцев. Коллективизация и агропромышленное направление сельскохозяйственного развития разрушили традиционную экономику, трансформировали образ жизни и социокультурные ориентации сельского населения равнины. Индустриализация, интенсивное городское и промышленное строительство послевоенных десятилетий превратили осетин в один из самых урбанизированных народов России (второе место по данным переписи 1989 г.). Значительным фактором трансформации семейных устоев послужила демографическая революция, в ходе которой на смену традиционной пришла рациональная модель воспроизводства населения. К тому же политические репрессии, продолжавшиеся с 20-х по начало 50-х гг. XX в., и огромные потери, понесенные осетинским народом в Великой Отечественной войне, нарушили естественную преемственность поколений. Репатриация закавказских осетин, в течение длительного времени (от двух до пяти поколений) изолированных от национально-культурных процессов этнической родины, обострила проблему многовариантности и разноуровневости этнокультурного самоопределения.
Процесс адаптации традиционной культуры к изменившимся природно-экологическим, экономическим, демографическим и социально-политическим условиям жизни продуцировал сложную систему спонтанных и стимулированных трансформаций, заимствований и новообразований, воспринимаемых современным массовым сознанием в качестве органической части исконной народной традиции.
Ядром традиционной культурной жизни остаются язык и социо-нормативный комплекс обычаев и ритуалов, освященных народной религией. Наименее редуцированные элементы системы первичного производства и жизнеобеспечения, народных знаний и искусства функционируют, как правило, в синкретической связи с семейной и календарной обрядностью.
Последние полтора десятилетия, принесшие Осетии крупные социально-экономические и военно-политические потрясения, отмечены возвращением к традиционным ценностям, а также активными попытками самодеятельного изучения, переосмысления и восстановления уходящих или утраченных институтов традиционной культуры (включая даже систему представительных органов самоуправления — ныхас). Традиционная культура осетин, осознаваемая в качестве главной этнодифференцирующей системы, породила целое направление литературно-публицистической деятельности, сделалась излюбленной темой средств массовой информации, включена в программу средней школы. Эти явления, будучи закономерными реакциями этнокультурной самозащиты, имеют и более глубокую социокультурную подоплеку. «Второе издание» традиционной культуры — неоспоримый симптом отсутствия развитых институтов современной национальной культуры, адекватных востребованным уровням самосознания народа и личностной идентичности граждан.
Незавершенность национально-культурного строительства в Осетии — таков общий диагноз современного состояния нашей культуры, фундаментальная причина кризисных явлений в духовной жизни нашего общества.
Строительство национальной культуры начиналось в аграрном обществе, сохранявшем значительные черты традиционности до первых десятилетий XX в., а ее насильственное вытеснение пришлось уже на индустриальную эпоху, когда полноценное воспроизводство национальной культуры невозможно вне системы образования. Сегодня, в эпоху информационных технологий, отставание стало еще заметнее. За полвека кардинальные изменения в социальной структуре общества создали типологически иную культурную ситуацию с новыми вызовами и рисками. Функционирование традиционной культуры, не защищенное престижем профессиональных национально-культурных институтов, не подкрепленное национально-образовательным цензом населения, не подвергаемое переосмыслению в контексте новой эпохи, не может получить достойного места в иерархии общекультурных ценностей и все чаще оказывается под контролем социальных аутсайдеров, подвергается сниженной, формально-догматической рационализации. Лишенная изначального этического смысла, теряющая эстетические функции, оторванная от гражданских институтов современного общества — иными словами, девальвированная и до неузнаваемости деформированная традиция вступает в неразрешимое противоречие с культурными интересами нации. Попытки навязать ее, выдавая за альтернативу новейшим моделям социального и культурного роста, так же бесперспективны, как и надежды «исправить ошибки», «перевоспитать нарушителей», «выработать общую правильную норму». И то и другое мешает свободному приобщению новых поколений к подлинным ценностям национальной и мировой культуры. И то и другое вызывает недоумение и раздражение в обществе. В условиях свободной экономики, быстро меняющей стереотипы общественного сознания, вновь возникает опасность денационализации — теперь уже на почве культурного разрыва между разными поколениями, различными социальными слоями.
Традиционное наследие народа, оставаясь источником и фундаментом национальной культуры, не терпит сепаратных внешних вторжений, не поддается волевому реформированию. Его естественная эволюция отражает основные тенденции общественной жизни и является частью целостного процесса развития национальной культуры. Традиционные институты социализации, традиционные механизмы трансляции социально значимой информации в ходе усложнения общественной жизни должны уступать свое место профессиональным, государственным институтам национальной культуры. В случае нарушения этой закономерности происходит неизбежная болезненная деформация традиционной сферы, всегда указывающая на культурную деградацию общества, на опасное искажение общественного сознания. Только полноценное развитие национальной культуры обеспечивает сохранение традиционного культурного наследия и его адаптацию к меняющемуся социальному контексту. Иными словами, ни общественные организации, ни парламентские решения не могут изменить отношения общества даже к тем традиционным институтам, которые давно себя изжили. Народ откажется от них сам, как только перестанет чувствовать опасность культурной экспансии и денационализации. Но для этого отказа недостаточно изменения всех условий жизни — необходимо еще воздействие собственной национальной культуры, способной компенсировать потерю, сохраняя смысл и духовные основы традиции. Так стихи Коста и Сека заместили народные песни, а театр Бритаева и Гуржибекова расправился с калымом.
Согласование культурных ритмов современного общества — одна из важнейших задач, стоящих перед Осетией в XXI в. Наши проблемы вполне универсальны, а способы их решения давно известны. Выбор достаточно прост — либо развитие национальной культуры, только и способной к саморазвитию и активным внешним контактам, либо духовная и социальная деградация на почве отсутствия национальных механизмов адаптации в мировом культурном пространстве.
Традиционное наследие, признанное главным элементом культурного разнообразия человечества, находится сегодня в центре внимания международных организаций, расширяющих специальные программы по его защите и сохранению. В 2001 г. ЮНЕСКО приступила к формированию Списка шедевров устного и нематериального наследия. В международные соглашения вводится понятие «народные и традиционные формы культурного выражения», включающее языки, устное народное творчество, музыку, танцы, игры, костюмы, обычаи и ритуалы, промыслы и ремесла, архитектуру и другие виды искусств.
Ответственность за сохранение традиционного наследия, как и национальных культур в целом, возлагается международным правом на государственные институты. В соответствии с законодательством Российской Федерации значительная часть соответствующих полномочий делегирована Республике Северная Осетия-Алания. Присутствие разных национальных традиций, свободное развитие всех культур и языков придают культурному развитию Осетии особую силу, яркость и богатство. Но общий культурный потенциал и социокультурную ситуацию в республике определяет прежде всего положение осетинской культуры.
Осетинской национальной культуре, чуждой ксенофобии и изоляционизма, осетинской традиционной культуре с ее принципами веротерпимости, гражданской ответственности и человеческого достоинства мы обязаны внутренней политической стабильностью, социальным миром, межнациональным и межконфессиональным согласием в годы военных испытаний, экономического кризиса и кардинальной смены общественного устройства. Новейший исторический опыт вполне позволяет оценить и перспективный потенциал народной традиции. Так, гражданские основы осетинской политической культуры еще не раз будут востребованы в процессе демократических преобразований. Сохранение исконной народной веры, существующей параллельно с христианством и исламом, надежно предохранит нас от религиозного экстремизма, поскольку конфессиональная принадлежность в этих условиях не имеет большого значения для самоидентификации осетин, а мировые религии занимают почетное положение в сфере духовности и культуры, не проникая в сферу этнополитических и социальных отношений.
Культурная политика, учитывающая исторический опыт, новейшие тенденции и технологии мировой культуры — единственный путь конструктивного движения, способныйсовместить сохранение имеющихся достижений с планомерным достраиванием недостающих звеньев национально-культурной инфраструктуры.
Значительное укрепление материальной базы театрального искусства и библиотечного дела, создание новых образовательных центров, бесперебойное финансирование спасательных археологических работ, создание службы изучения и защиты недвижимых памятников истории и культуры, включение республиканских объектов в федеральные программы реставрации, увековечение памяти выдающихся деятелей культуры, разработка проекта Закона о языках и программы укрепления государственного статуса осетинского языка, другие инициативы и начинания свидетельствуют о постоянном внимании Президента, Парламента и Правительства республики к проблемам культуры. В числе важнейших достижений последних лет — полное отделение сферы традиционной культуры от государства и отказ органов власти от вмешательства в эту сферу, а также возвращение принципов уважения к народной культуре.
1. Центральными направлениями национально-культурного строительства, прямо связанными с состоянием и перспективами сохранения осетинской традиционной культуры, являются:
1.1. Государственная поддержка и рациональное расширение функций осетинского языка, достаточное для его полноценного развития и воспроизводства.
1.2. Создание современной системы национального образования с паритетным двуязычием в школьном обучении и углубленным изучением иностранных языков.
Сохранение осетинского языка, восстановление этнокультурных и этносоциальных функций школьного образования являются в Осетии важнейшими общекультурными задачами, ибо основой нормального национального развития может быть лишь родной язык и такая школа, которая способна транслировать национальную культуру, обеспечивая открытость в другие культуры и современное цивилизационное развитие общества. Вне родного языка и без национальной школы невозможно сохранение традиционного наследия в постиндустриальном, информационном, урбанизированном социальном пространстве.
2. Важнейшими направлениями социальной политики, определяющими защиту традиционных культурных ценностей, являются:
2.1. Сбалансированный рост городского и сельского населения, сохраняющий (желательно — увеличивающий) долю жителей сельской местности, занятых в аграрном производстве и других традиционных видах деятельности.
2.2. Целенаправленная государственная поддержка многодетных семей и социальное стимулирование рождаемости.
2.3. Активное использование традиционных соционормативных институтов и социально-психологических стереотипов при формировании органов местного самоуправления, трудовых коллективов, общественных организаций.
Лимитирование механического прироста городского населения, перебазирование рабочих мест и средних специальных учебных заведений из столицы в районные центры, развитие социальной и культурной инфраструктуры районов республики, мотивированная актуализация традиционных семейных и общественных институтов — эти и подобные им меры вполне способны оздоровить общественную жизнь, создать благоприятные условия для сохранения родного языка и традиций, тиражирования достижений национальной культуры.
3. Специальными мерами, направленными на изучение и защиту традиционной культуры, могли бы стать:
3.1. Развитие системы республиканского законодательства в области защиты и сохранения культурного наследия.
3.2. Долговременная междисциплинарная научная программа изучения традиционного наследия, включающая деятельность постоянной комплексной экспедиции с участием историков, этнологов, этноархеологов, лингвистов, фольклористов, культурологов, искусствоведов, этносоциологов.
3.3. Включение традиционной религии осетин в формируемый ЮНЕСКО Список шедевров устного и нематериального наследия.
3.4. Подготовка и издание полного академического собрания памятников осетинского фольклора.
3.5. Создание единого электронного банка данных о народной культуре осетин, доступного для исследователей всего мира.
3.6. Превращение осетинских календарных обрядов и религиозных праздников в общественно значимые события культурной жизни.
3.7. Поощрение традиционных видов спорта; проведение спортивных состязаний, приуроченных к народным праздникам.
3.8. Проведение хоровых и танцевальных фестивалей, обеспеченных широкой рекламной кампанией и приуроченных к традиционным праздничным датам.
3.9. Учреждение премий за лучшее сценическое воплощение произведений музыкального и хореографического фольклора.
3.10. Социальная реклама, опирающаяся на традиционные ценности.
3.11. Создание при государственных средствах массовой информации и творческих коллективах общественных научно-художественных советов с рекомендательными полномочиями.

Текст по изданию: Бзаров Р.С. Из истории аланской культуры. М., 2014